Костя Баканов

1.
У меня всегда улыбка на лице информативном
Я обычно строг и краток, но могу сыграть лошадок
Выпить водки, пошалить - вобщем весело зажить
Только редко це бывает, почему и сам не знаю.

2.
    Костя Баканов не просто человек безглючный (как было установлено компетентной хронью), но и отмеченный судьбой. Вот, к примеру, какая с ним произошла история.
    Будучи человеком добрым и доверчивым, он внял призывам злобного Инвайта отправиться как-то в Ершово из Москвы на феноменально ранней электричке. Дело было зимой. Представьте тьму и вьюгу раннего утра, одинокую фигурку Костика на перроне… обреченную на понимание того, что Инвайт (будучи в отличие от Костика человеком во многом обыкновенным) проспал.
    И Костику ничего не оставалось, как грустно сесть в электричку, доехать до нужной станции и в потоке напряженно бегущих от электрички к газующим автобусам соотечественников втиснуться в первый попавшийся теплый транспорт. Когда он, осознавая что большая часть пути уже пройдена, разморенный теплом автобуса, тихий, уставший умиротворенно спросил у кондукторши: "А скоро ли Ершово?", - та пришла в ужас.
    И Костик был изгнан - вытолкан, вынесен волной этого ужаса, в потоке сбивчивых взволнованных воплей: "не в ту сторону!", "здесь пересядете на там!" и, естественно: "какой ужас!!!" – из живого, динамического чрева автобуса на белый свет.
    В зиму, в утро, в леденящий холод, в чистую метафизику пространства. Оглядевшись, Костик опознал присутствие нескольких артефактов, ими были: 1. Лес. 2. Дорога. 3. Удаляющаяся спина парня, медленно скрывшаяся в недрах длинного забора с вывеской "Охотничье хозяйство" (в скобках отметим, что дверь туда Костик так потом и не обнаружил). 4. Покореженная ржавчина автобусной остановки – тихой пристани в ледяной пустыне. 5. И пустота. В общем, глюк.
    Изучение имевшегося на остановке расписания расширило Костикино представление о времени и порядке – его написанные то от руки, то более обнадеживающим шрифтом цифры и названия мест, о которых Костику доселе не приходилось слышать, ввергли его в тихую оторопь. И Костик стал ждать. И ждал он очень долго. Очень. И ему было очень холодно.

    А потом раздался … нет, не рев автобуса, не звук машины и не человеческая речь (такого там вообще не было и быть, как вы и сами потом поймете, не могло), а… стук копыт. Поскольку дорога в том месте делала резкий поворот, стук копыт был слышен, но источник его совсем не был виден. То есть Костик слушал стук копыт и думал – кто бы мог его производить? Быть его автором? И он стоял, мерз, слушал и смотрел, кто же, может быть, покажется из-за поворота.
    И вот, прошло еще немного времени, и на дороге показался всадник. А за ним еще один. А потом просто конь без всадника. А потом верблюд. Просто верблюд без всадника. Их, этого коня и верблюда вели на поводьях. Они были как-то привязаны. И они все ехали к Костику, потом мимо Костика, потом прочь. И все это время Костик стоял и смотрел. И не спрашивал их ни про какое Ершово и даже не сказал что-нибудь, например: "Привет!". Или "Как дела? Это что, верблюд?". Он зачарованно глядел на них - приближающихся, проходящих мимо, им вслед. И ему больше не было холодно. А потом они исчезли. И стук копыт утих.
    И тогда чары разрушились. Мир ожил обыкновенностью. Искривленное пространство вздрогнуло и выпрямилось - заурчал за спиной автобус, в нем были нормальные люди, Костик осторожно в него забрался, узнал, что едет "туда" и приник к окну – взглянуть – не приснились ли ему всадники. И верблюд.
     И они не приснились! Они ехали по дороге, автобус обогнал их, сквозь морозные окна безмятежные пассажиры даже не разглядели, что это. Один посвященный Костик взволновавшись, успокоился и, успокоившись, взволновался.
    Ведь это был знак судьбы.